— Чертова перечница!

— Espиce de con! note 39

— А ну заткнитесь, мать вашу! — прогремела Фелиция. — Ох, уж эти мне парочки! Вы еще похлеще Ричарда и Марты!

Пират ухмыльнулся, а Марта отвернулась и закусила губу, чтобы не рассмеяться. Лицо Клода потемнело от ярости, с мадам тоже враз слетела ее надменная маска.

— Вот что я вам скажу… — начал Ричард. — Против стрел, копий и прочего оружия у нас есть ро-поле. Поэтому опасаться надо только умственных атак, которым нам противопоставить нечего, кроме щита мадам.

— Эх, будь у меня торквес!.. — процедила сквозь зубы Фелиция.

Ричард повернулся к старухе.

— Как долго вы продержитесь против их своры?

— Не знаю, — честно призналась та. — Нас будет окутывать облако пара, пока мы не нанесем первый удар по крепостной стене. После этого они кинутся на меня всем скопом и наверняка разрушат мой маленький экран. Но есть надежда, что мы все-таки успеем взорвать шахту и уйти на предельной скорости.

— А у летунов скорость какова? — поинтересовался Ричард.

— Не больше, чем у иноходца на полном галопе. Велтейн силой своего ума может поднять себя с конем и еще двадцать одного всадника. На большее способен только Ноданн, их Стратег, лорд Гории. Он удерживает в воздухе пятьдесят конных рыцарей. Остальные летают сами или в лучшем случае берут с собой одного-двоих.

— Ну почему у меня нет торквеса! — снова простонала Фелиция. — Уж я бы им показала!

— Мы и без тебя им покажем, — заявил Ричард. — Двумя выстрелами свалим стены, разок ударим в центре, чтобы деморализовать население, а затем дальнобойным по шахте. Если Копье и впрямь портативная пушка, то не успеют они оглянуться, как мы превратим их барий в кучу дерьма.

— Вот именно, — проговорил Клод, глядя в огонь. — А уж наши друзья доделают дело на земле.

— Велтейн будет отчаянно защищаться, — предупредила его мадам. — Он — один из лучших творцов, а в его компании есть мощные принудители. Опасность велика. И все же мы должны лететь. И победить. — Как бы в подтверждение ее слов из костра вылетел пылающий уголек и с треском подкатился ей прямо под ноги. Она тщательно затоптала его. — Ну, друзья, пора на покой. Завтра встаем чуть свет, надо же взглянуть, что будет вытворять в воздухе наш пилот.

Марта поднялась и предложила Ричарду:

— Пойдем немного погуляем перед сном.

— Береги силы, chйrie note 40 , — напутствовала ее мадам.

— Да мы недолго, — сказал Ричард.

Он обнял Марту за талию, и они вышли из круга света. Под звездами чернели кусты, молодой месяц уже скрылся. Над ними нависал поросший кустарником холм, с вершины которого сбегала узенькая тропка к чаше кратера. Отсюда они не могли разглядеть отлаженную машину, но знали, что она стоит там, готовая к полету.

— Ричард, а ведь мы здесь были счастливы. Оба.

— Да, Марта. Я люблю тебя. Я и не подозревал, что со мной может такое случиться.

— Ну конечно, тебе бы секс-бомбу старого образца.

— Дурочка, — отозвался он и поцеловал ее в глаза и в холодные губы.

— Как думаешь, когда все кончится, мы сможем вернуться обратно?

— Обратно? — растерянно переспросил он.

— Ага, после войны. Нам, видимо, придется обучать других пилотировать эти машины, ведь впереди второй и третий этапы плана. Но мы в них уже не будем участвовать, правда? Мы свой долг выполнили. Прилетим вместе с ними сюда, а после…

Она повернулась и попала в его объятия. Хрупкая, измученная коликами и кровотечением, она, невзирая на последствия, каждую ночь любила его в их общей палатке.

— Не волнуйся, Марта. Амери тебя полечит. Мы непременно сюда вернемся, возьмем одну машину и полетим в какое-нибудь тихое местечко, где нет никаких тану, фирвулагов, ревунов и даже людей. Только ты и я. Мы найдем себе место, обещаю тебе.

— Я люблю тебя, Ричард, — откликнулась она. — Что бы ни случилось, этого у нас никто не отнимет.

Утром он помахал остальным с трапа. Несмотря на все их старания, вид у птицы был зачуханный, ну да ничего, скоро вся грязь отойдет.

Ричард уселся в кресло пилота и, высунув руку, похлопал по корпусу машины, словно всадник, успокаивающий норовистого скакуна.

— Ну что, красавица моя быстрокрылая, не подведешь старого капитана? Полетим мы с тобой сегодня, а?

Он завел мотор, взглянул на приборные щитки и ухмыльнулся, ощутив знакомый мягкий гул ро-поля — продукта тончайших термоядерных реакций, призванных высвободить птицу из объятий земного притяжения. Лампочки зажглись зеленоватым светом: давай, мол, двигай! Удерживая машину в равновесии, он включил подпитку внешней силовой сети. Замызганная обшивка зажглась фиолетовым светом, и ро-поле плотно одело корпус. Все неотчистившиеся наросты вмиг отлетели, обливная поверхность стала черной и безупречно гладкой — то что надо для машины с орбитальной мощностью.

Он задействовал экзогенную систему. Отлично — голубовато-зеленые огоньки подтвердили, что куда бы ни занесло машину, его жизни ничто не угрожает. Так, теперь немного ослабим поле. Поставь крылья на минимальный разворот, пока не привыкнешь к ним. Нечего тебе трюхать по небу, как подстреленная утка. Ну, покажи класс, капитан Вурхиз!

О'кей, от винта!

Держи прямо вверх и зависни где-нибудь на хрен-знает-сколько-метровой высоте, согласно показаниям альтимера. Скажем, метров четыреста. Внизу огромной голубой чашей раскинулся Рис; по западному его краю вытянулись птички, расправив крылья, словно бы дожидаясь приглашения напиться. Их было сорок две, одной не хватало — там берег чуть обвалился, — а еще пустое место зияло там, где только что была его машина.

Черт бы побрал эти крылья, они повинуются ветру, заставляя тебя парить. Тихо… тихо… прими немного на себя. Теперь резко вверх и скользи, теперь сделай петлю… Силы небесные, получается!

На земле радостно прыгали крохотные фигурки. Он исполнил для них вполне натуральное помахивание крыльями и громко засмеялся.

— Прощайте, друзья, покидаю вас! Объятия и поцелуи потом. А пока старый звездный волк поучится водить эту машину.

Он врубил ро-поле на полную мощность и вертикально вонзился в ионосферу.

ГЛАВА 9

А придут ли они, волонтеры, кто их знает?

Близился конец сентября, завершались подготовительные работы в Скрытых Ручьях, и этот вопрос все больше одолевал соратников мадам Гудериан. Ее влияние и достигнутый союз между людьми и фирвулагами распространились лишь на мелкие поселения в Вогезах и редконаселенные области в верховьях Соны, где наберется от силы сто человек. Сообщение с другими колониями первобытных сводилось к минимуму из страха перед Охотой, патрулями серых, ревунами и даже номинальными подданными короля Йочи, которые не могли преодолеть привычного недоверия к людям.

Перед тем как покинуть Высокую Цитадель, мадам и вождь Бурке обсудили проблему со старым хитрым Стратегом Пейлолом Одноглазым. Ответственность за привлечение людей из отдаленных районов была целиком и полностью возложена на фирвулагов. Лишь иллюзионистам под силу согнать первобытных бойцов из глуши в Скрытые Ручьи ко времени нападения на Финию. Причем простым призывом к войне вряд ли убедишь запуганных, одичавших людей покинуть свои болота и лесные чащобы, особенно если такой призыв будет исходить от гуманоидов.

Мадам Гудериан написала текст воззвания на керамических плитках и оставила их у Пейлола; однако прежде посланцам необходимо было как-то расположить людей к себе, и Стратег предложил некий маневр, а мадам и вождь по достоинству оценили его. Одновременно с тем, как экспедиция оставила замок Йочи, направляясь к могиле Корабля, специальные отряды фирвулагов, в состав коих входили наиболее умудренные дипломаты и арбитры Великой Битвы, двинулись на юг и на запад вербовать первобытных Всем Известного Мира в поход на Финию.